Получил твое письмо 3/1V и Ксенину открытку от того же числа.
Ты знаешь, что плотина на Днепрострое готова и весь Кичкас залит и тот дом, где мы с тобой останавливались, под водой. Говорят, что красивая картина. Ирина, конечно, будет счастлива, что будет присутствовать на открытии этой мировой электростанции.
Привет Александре Клементьевне. Передай ей, что надеюсь встретиться с ней на Новый год. У меня уверенность все крепнет ехать в Москву. Рассчитываю выехать 25/ХII или 26/ХII. Пробуду 6-7 дней. Надо протолкнуть целый ряд дел и вопросов для обозначения строительства 1932 года.
Вчера получил твое письмо от 10/VII, а немного раньше виделся с мамой.
Ну маму я нашел молодцом, думал ее увидеть в худом виде, а явилась она на свидание бодрой. Конечно, в один час после такой большой разлуки только нечленораздельные звуки произносились, из которых уже в сумме после свидания получилось нечто лоскутное.
Вчера получил твое письмо от 29/VI, а третьего дня прибыли от мамы две открытки, за которые снова пришлось при моем безденежьи заплатить по 20 коп. — 40 коп. — одну от 5/VI, а другую от 19/VI.
Конечно, досадно, что твой вопрос о восстановлении задерживается. Сегодня мое начальство едет в Москву и я ему напомню и снова попрошу переговорить с т. Горяновым и вопрос двинуть.
Вчера вечером пришло твое письмо от 20/VI. Оно меня, конечно, расстроило и стоит много внутренней борьбы, чтобы холодно рассуждать.
Я вспоминаю твое первое письмо, полученное мною в январе в тюрьме — я к нему сейчас и возвращаюсь и на нем буду строить ответ на твое последнее письмо.
Сегодня вечером пришла твоя телеграмма с известием, что т. Горянову в ОГПУ о твоем деле ничего неизвестно. Я немедленно обратился к т. Бельскому, который мне лично показал копию письма, помеченного 20/VI и посланного.
По вине канцелярии письмо, подписанное 16/VI и о чем мне было уже сказано, пошло 20/VI, т[ак] ч[то] ясно, почему т. Горянову было неизвестно.
Все ждал от Танюши письмо. Сильно волновался, что не было давно, а вчера был огорошен от неожиданности, когда увидел ее у себя в дежурной комнате. Когда узнал о причине ее выезда из Рубежанки, сильно удивился и огорчился, т. к. если мое предположение, поддерживаемое и Танюшкой, правильно, то факт исключения из училища ее возможен, а это противоречит тому, что нам оффициально говорили.
Вчера вечером получил твое письмо от 23/V. На этот раз оно пришло сравнительно быстро. Это по сути второе письмо от тебя. Не знаю, как так я пропустил «жилкооп».
Что же ты о себе ничего не пишешь? Получил я только одно письмо и больше ни духу, ни слуху. Посылай, если тебе некогда, открытки, которые бы периодически давали мне о тебе знать. А то ведь за весь май от тебя только два письма — одно из Москвы и одно из Рубежанки.
От мамы тоже сравнительно давно нет письма т[ак] ч[то] я как-то оторвался.
Получил твою открытку от 9/V еще 15/V. Из моих писем к Нине ты в полном курсе дел относительно меня, т. ч. специально тебе писать не буду.
Я твои настроения очень хорошо понимаю, т. к. тебе особенно не повезло в смысле полного раздробления всей нашей семьи. Что называется остались одни черепки и собирать их невозможно.
Золото Танюшок! Вчера вечером наконец получил от тебя долгожданное письмо. Я уже начинал безпокоиться, так как никак не мог понять, почему от тебя нет так долго весточек. Даже вчера днем написал маме, прося ее дать твой адрес[,] так как я все думал, что не пропало ли письмо.
Я не понимаю, в чем дело, почему от Танюшки нет никаких известий. Если она вам уже написала, то немедленно известите. Я хочу знать, как она устроилась на заводе, где живет, как работает, какая обстановка?
Только что была у меня на свидании Марфа Абрамовна. Я ей передал 125 руб. и кроме того дал 3 р., чтобы купить мне летнюю кепку.
От Танюшки еще до сих пор нет письма из Рубежанки, хотя по моим расчетам уже должно быть. Меня очень интересует, как она устроилась, как живет, на какую работу ее поставили.
Пишу письмо ответ, как на твою открытку от 26/IV, так и отчасти на <Танюшино письмо>, на которое я по сути ответил, но на которое я обещал написать письмо подробное.
Сегодня утром пришло твое письмо с известием, что тебя вновь постигла болезнь — на этот раз ишиас. Да зиму 1930/31 мы не забудем.
Жду Таню на свидание, т. к. она должна между поездками иметь время. Я получил разрешение на свидание, сговорился с Марфой Абрамовной, которая 27/IV была у меня на свидании, что она Танюшке скажет, как ко мне пройти <поскольку> [1]-го мая <праздник>.
На дворе стоит чудная погода уже третий день. По газетам сужу, что в Москве ожидается сильное наводнение. Думаю о Вас — ведь вода может подойти до двора, если наводнение будет сильнее 1908 г., как ожидается судя по словам Танюшки. Напишите мне подробнее все переживания в связи с наводнением.
Сегодня утром я послал тебе письмо и сейчас вечером снова пишу. Пишу под влиянием более чем часового свидания с Танюшей и в ответ на твое письмо, которое Таня принесла вчера и которое мне передали сегодня.
Свидание было днем — Танюша мне подробно обо всем, что могла и знала, рассказала. Я ей передал обе доверенности, уже заверенные, так что твою просьбу выполнил на все 100%.
